Слушать ненавижу молоко: Ненавижу Молоко текст слова скачать бесплатно |

Содержание

Замок снов читать онлайн Лора Брантуэйт (Страница 8)

– А я ем, мисс Гринхилл. Когда ешь, говорить вредно, от этого пища плохо усваивается.

Сухарь! Нет, хлеб как раз еще ничего, для пудинга подойдет. А вот Грегори – сухарь! Нельзя так говорить с женщиной, тем более с любимой. Тэсс тебе попалась – терпеливая девочка, любая другая на ее месте устроила бы скандал. И правильно сделала бы. Понятно, что от любви мужчины глупеют, но ведь не настолько же. После завтрака определенно надо будет провести с мальчиком разъяснительную работу.

– Вот вредина! Грегори… – Голос зазвучал глуше.

Обнимаются! Тэсс, определенно, мудрая девочка, лучшей жены и не найти.

– …спасибо тебе. Просто за то, что ты есть. Я давным-давно не была так спокойна и счастлива. Когда я пришла к тебе вчера, ты спал и был такой…

Молоко! Молоко убежало. Мэри, как не стыдно! Говорила тебе мама, что подслушивать нехорошо… А я и не подслушиваю, а просто слышу: они громко разговаривают. Все равно, нельзя быть такой любопытной. Вредно это и для души, и для тела, и для дела. И молока почти не осталось. Ладно, еще на порцию хватит. Главное, не проворонить. И покрошить орехи…

– А потом пришла Мэри. Я почему-то так испугалась сначала, как маленькая девочка, думала, что она будет ругаться. Представляешь? Я так даже мамы не боялась. Мэри тебя любит. Она мне про тебя рассказывала, про то, как ты был маленьким, как приходил к ней на кухню слушать сказки. Она рассказывает, а я стою и пытаюсь представить тебя маленьким и не могу. Вижу такого же, как сейчас, но меньше ростом. Так забавно. У тебя есть фотографии, где ты маленький?

– Я не люблю показывать свои детские фотографии. Это очень личное.

– Хоть одну. Есть с Мэри? Хочется посмотреть, какая она была двадцать лет назад. И с папой и с мамой тоже?

Ах!

– Ты счастливый. У тебя был отец, ты его помнишь, да? А я никогда не видела своего отца, не знаю, на кого он был похож. Нет ни одной фотографии. И мама ничего не рассказывала. Она растила меня одна, как многие женщины сейчас, всегда считала, что мне никакой отец и не нужен, хватит одной матери. Мне почти всегда хватало. Но иногда, особенно когда я была подростком, мне хотелось его найти. Не знаю зачем, просто увидеть, посмотреть на него, спросить, почему он бросил меня и маму, знал ли он вообще, что я есть. Почему ни разу не пришел, хотя бы посмотреть на меня, не искал?

Кровь пошла! Порезаться любимым ножом! Где же пластырь? Как нехорошо слушать, даже случайно, то, что тебе не предназначается. А как не слушать-то? Тьфу! Эти орехи теперь придется выбросить: все в крови – гадость. Что поделаешь, люблю рубить орехи ножом, не доверяю всяким блендерам, кухонным комбайнам, рецепт-то старинный, все кажется, что, если его готовить не так, как двести лет назад, что-нибудь да не получится. Но лучше переучиться, чем есть пудинг с пальцами. Сейчас и начну, буду взбивать яйца в блендере. Будь он неладен, шумит же, как пылесос.

– Тебе не надоело меня слушать? С чего это я ударилась в воспоминания? Может потому, что у меня давно не было человека, которому бы я доверяла. А тебе верю. Я так устала никому не верить, всех остерегаться. А с тобой так спокойно и надежно. Я тебя так люблю! А ты меня?

Заработал блендер.

– Мисс Тереза… честный…ловек…жен признаться… люблю лошадей…фессия. Моя жизнь…с рождения… управляющим…хозяин умер и по завещанию…раз он доверял…профессионалу… я не хотел быть владельцем, только остаться на этой ра… с лошадьми… и вдруг вместо… приехали вы…не понимаете, не разбираетесь…испугался вдруг…шадей, продадите мою жизнь… куда я по… как…рабатывать и, главное, лошади… заметил, что нравлюсь вам… решил… если вы в меня…быть милым, обходительным… даже переспать… сегодня утром… не могу притворя… даже ради… я солгал вам, мисс Тереза… меня уволить…рямо сейчас, я готов… поступил подло… я раскаиваюсь. Простите меня.

Раздался грохот, и хлопнула дверь. Перепуганная Мэри влетела в столовую.

– Что случилось?

За столом, спрятав в ладони лицо, сидел Грегори. Напротив него валялся стул Тэсс, ощетинившись ножками. Ее самой нигде не было.

– Что произошло?

Грегори поднял правую руку ладонью к Мэри в успокаивающем и отстраняющем жесте.

– Все в порядке, Мэри, все правильно. Оставь меня одного, пожалуйста, и не волнуйся. Все хорошо. – И он опять уронил голову на руки.

Растерянная Мэри ушла на кухню. Молоко шумело и поднималось, закипая. Мэри подошла к плите. В кастрюле в полупрозрачной желтоватой жидкости кружились снежные хлопья. Она тихо выключила конфорку. Больше в доме молока не было.

Ненавижу! Эта мысль носилась в голове Тэсс, взрывала сознание, выжигала изнутри, убивала. Ненавижу! Наверное, никогда в жизни Тэсс не испытывала такой всепоглощающей ненависти ни к одному живому существу. И к неживому тоже. Ненавижу! Хотелось все ломать, бить, крушить, рвать, разбрасывать, топтать, как сейчас растоптали ее, смешали с грязью, плюнули в душу и прошлись по ней грязными коваными ковбойскими сапогами в конском навозе. Ненавижу! Тэсс перевернула постель, скинула на пол подушки, одеяло, простыню, с наслаждением пошвыряла в противоположную стенку книги, потом отфутболила их под кровать. Опрокинула стулья. Увидела на одном из них платье. То самое, которое сняла сегодня утром. То самое, которое надела сегодня ночью… Со звоном и грохотом вывернула на пол содержимое ящиков стола, ища ножницы. Крича, исходя слезами, Тэсс резала, рвала и снова резала гадкое платье в бессильной попытке уничтожить все воспоминания об этой страшной ночи. Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя! Что ты сделал со мной?! Это все неправда, неправда, неправда!.. Ты лжешь, все время лжешь! Господи, ну почему я так его люблю?!

Тэсс метнулась в ванную, прямо в одежде встала под ледяной душ. Превратиться самой в лед, а потом растаять, чтобы не было ни меня, ни его, ни этой проклятой ночи!

Слезы катились по щекам, падали капли с мокрых волос, Тэсс вытирала их мокрым полотенцем, но они не унимались. На полу оставались мокрые следы босых ног. Механическими движениями сняла мокрую холодную одежду – неудобно, гадко. Она замерзла, но не стала разжигать камин, потому что его разжигал он. Вместо этого она пошла искать сотовый. Нашла, поставила мертвый телефон на подзарядку и набрала номер.

– Джон?

– Здравствуй, малыш! Вот не ожидал тебя услышать! Я тебе звонил, звонил – телефон отключен. Подумал, ты хочешь отдохнуть от цивилизации. Хорошо отдыхается? Понравилось быть хозяйкой конезавода?

– Джон, – всхлипнула Тэсс, – я их всех ненавижу! И лошадей, и Грегори, и Мэри, и дом этот проклятый! Я здесь сойду с ума!

– Вот те на. А я думал, ты любишь животных, – попробовал пошутить Джон.

– Животных – да, собак, кошек, даже мышей, только не этих треклятых лошадей! – взвыла Тэсс.

– Ну-ну, милая, что с тобой? Чем тебя лошади-то обидели?!

– Они тут живут, – пожаловалась Тэсс.

– М-да, это проблема. Но ты же унаследовала конезавод. А, наверное, конезавод без коней был бы чем-то другим. – Джон высказал потрясающе логичную мысль.

– Ах, Джон, перестань! Меня и так тошнит от этого места!

– Хочешь, я приеду?!

– Да! – ни минуты не сомневаясь, выкрикнула Тэсс.

– Без проблем. Жди. Только куплю карту, а то до твоей «Долины» приеду недельки через две. И на всякий случай ты сотовый уж, пожалуйста, не отключай.

– Да, Джон.

– Вот и славно. Целую, малышка. И не реви. Вот я приеду, и мы им покажем, этим твоим злобным лошадям! – пообещал Джон. Он часто разговаривал с Тэсс, как с младшей сестренкой. Когда у нее случался очередной приступ депрессии, это был единственный способ привести ее в норму.

– Хорошо, Джон, – вздохнула Тэсс. Почему-то вопреки всем надеждам и ожиданиям легче не стало.

«Тридцатое сентября.

Сегодня все произошло. Все, что так пугало меня, чего я так старался избежать и что неотвратимо, неотвязно преследовало меня с самого момента ее появления в доме. Сегодня ночью Тереза стала моей любовницей.

Господи, Ты мне свидетель, я не хотел этого!

Только Тебе известно, сколько раз я грезил о ней, видел ее в своих объятиях – во сне и в грезах наяву – и как возносил хвалу Тебе, когда просыпался, за то, что это только сон!

Господи, как мне теперь жить?!

Ты послал мне искушение, которому я не мог противиться. Я же спал! Я видел сон, тот же сон, что и в последние четырнадцать ночей. Я должен был понять, что он невозможно слаще других. Когда я сегодня увидел ее лицо, склонившееся надо мной, я бы, наверное, полжизни отдал за то, чтобы проснуться еще раз. В пустой постели. Но грех свершен.

Бедная милая девочка, она же сама не знает, что натворила. Должна ли узнать? Не лучше ли оставить все как есть? Какая боль меньше – та, что она испытывает сейчас, злая, нехорошая, черная боль, или же та, которую я могу ей причинить – стыд за свой невольный грех? Я не знаю. Наверное, мне нужно было сразу все ей рассказать. Тогда, возможно, хотя бы ее душа осталась чистой от этой страсти.

Я не знаю, как теперь с этим жить. Не знаю, как смогу смотреть Терезе в глаза, ведь все равно каждый раз будут возвращаться воспоминания о сбывшемся сне – о ее жадных горячих губах и шелковой коже. И черной змеей будет заползать в душу тайная радость оттого, что ее пылкость толкнула ее на безумный поступок. Господи… Я никогда в жизни не испытывал такого счастья, как в сегодняшнем бреду. И пусть я буду вечно гореть в аду, но, Боже, я не хочу потерять ни единого воспоминания об этой ночи. О ее теле. О нашей страсти. Господи, помилуй.

Эта страсть выжигает меня насквозь. Наверное, я почувствовал и осознал ее раньше, чем Тереза. Тогда, когда в свете ночника увидел светлый отблеск ее обнаженной матовой кожи. Тогда, когда держал ее на руках, когда долгими ночами наблюдал ее сон. Вчера, прижимая к себе на верховой прогулке. Я знал все: что я чувствую, к чему это ведет и что нельзя такого допустить. А что вышло?

Сегодня, в ночь с тридцатого сентября на первое октября, я, Грегори Дарт, сделал своей любовницей дочь моей сестры.

А мир все еще стоит.

Мое сердце разрывается, когда я вижу, как страдает Тэсс, как она злится на меня. Я посеял в ее душе зло. Я принял решение, о котором, наверное, буду потом жалеть. Я заменю ее гнев на стыд, надеясь только на то, что воспитание Терезы и ее мораль отличаются от моих и она не будет в таком ужасе от произошедшего, как я. Я расскажу ей.

Чего я пытаюсь добиться, называя ее Терезой? Полное имя уже не поставит необходимых мне преград. Я разрушил самую возможность их возведения. У нас один грех.

Господи, дай силы.

Тереза… Тэсс – это самое прекрасное создание на свете. Моя судьба – сделать ее несчастной, ее, женщину, которую я полюбил. Почему?»

Грегори захлопнул дневник и отшвырнул ручку. Она со стуком упала на стол, покатилась, соскользнула вниз и ударилась об пол. Проводил взглядом. Ему нужно пойти и рассказать Тэсс правду прямо сейчас, иначе произойдет что-то страшное. Грегори стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.

До комнаты Тэсс было всего несколько шагов. Но это маленькое пространство будто заполнили уплотнившимся воздухом. Грегори показалось, что он движется, как во сне, медленно, тягуче. Перед дверью, за которой спряталась, забилась в угол Тэсс, он остановился. Воздуха решительно не хватало.

Это необходимо. И я сделаю то, что должен.

Он и сам не знал, для чего пришел сейчас к этой двери, не нашел еще слов, которые можно сказать Тэсс, и он вовсе не был уверен в правильности своего решения – разделить с любимой женщиной вину. Но где-то в его душе оформлялось категоричное знание: лучше уж так – страдать вместе, чем Тэсс будет думать, что он использовал ее, а теперь отвергает, не любя. Грегори громко постучал. Тишина. Ах нет, кажется, фарфоровая пепельница совершила полет в направлении двери и со скорбным звоном разбилась вдребезги. Сквозь щелочку под дверью он увидел несколько осколков.

– Тэсс, открой, прошу тебя. – Грегори прислонился лбом к прохладной древесине, покрытой темным лаком.

– Убирайся! – Глухой удар по ту сторону двери.

Ага, бронзовая статуэтка гончей…

– Тэсс, я совершил ошибку. Нам нужно было сразу же поговорить.

Дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла Тэсс: волосы встрепаны, бледное лицо, злые, воспаленные глаза, в которых затаилась нестерпимая боль. У Грегори сердце сжалось.

Кажется, больше Тэсс не могла вымолвить ни слова. Она бессильно отступила в глубь комнаты. Грегори видел, что она силится что-то сказать, губы вздрагивали, но слова так и не прозвучали. Он осторожно вошел, наступив ногой на осколки пепельницы и поддев носком туфли целую, по счастью, статуэтку. Ему в глаза бросились скомканные в порыве отчаяния простыни, подушка жалко валялась возле камина, по полу были неравномерно рассыпаны какие-то бумаги. Возле кровати – лоскутки, и по ним совершенно невозможно определить, чем именно они были еще час назад. Скорбно мерцал монитор ноутбука. Первым порывом Грегори было заключить Тэсс в объятия, прижать к сердцу, успокоить, сказать, что это все неправда, что он ее любит, любит… Нет, нельзя. Отеческим жестом он обнял Тэсс за плечи и осторожно расправил пряди волос, прилипшие к влажным от слез щекам. От этого его прикосновения что-то будто взорвалось внутри нее, она разрыдалась и, вырвавшись из его объятий, упала на постель. Хрупкие плечи вздрагивали. Грегори едва сдержал стон. Что мы наделали?!

Он принес ей успокоительное, которое она покорно выпила, а потом сидел с ней рядом, гладил по волосам и терпеливо ждал, пока она перестанет плакать.

– Почему? – только и спросила она. Голос еще не вполне ей подчинялся – может быть, она хотела добавить еще что-то, но не смогла. Почему ты так обращаешься со мной?! Я же помню твою страсть, ее обжигающую силу, а сегодня ты солгал, солгал, но зачем?! Я же люблю тебя…

Грегори и так ее понял.

– Тереза, милая, уверена ли ты, что хочешь знать ответ на этот вопрос? Подумай хорошо, потому что легче не станет. Все, что в этой правде есть хорошего, только то, что она многое объясняет.

Тэсс кивнула и детским жестом растерла слезы по щекам.

– Говори.

– Тогда подожди минутку, я сейчас вернусь. – Грегори вышел.

Тэсс слышала, как щелкнул замок в его кабинете. Грега не было минут пять. Что он там делает?

Он вернулся с большой шкатулкой темного дерева, очень изящно отделанной.

– Держи. Это твое.

Дрожащими пальцами Тэсс провела по гладкой крышке, покрытой тончайшей вязью орнамента.

– Что это?

– Открой сама.

Щелкнул замочек. Тэсс приподняла крышку…

– Бабушка?! Ах, ну да…

Перед ней на синем бархате лежали старые фотографии, письма, сложенные треугольником записки, какой-то сломанный браслет – последние сокровища памяти, знаки ушедшей любви. От всех этих вещей пахло жасмином. С фотографий на Тэсс смотрела очень красивая величественная женщина с пышными волнистыми волосами. Как странно иногда бывает поверить в то, что наши матери и бабушки, отцы и дедушки тоже были юными, сходили с ума от любви, совершали какие-то немыслимые глупости, страдали…

У Тэсс было представление о том, что если пожилые люди и хранят старые письма, то обязательно перевязывают их цветными ленточками и даже перекладывают засушенными цветами. Письма в шкатулке мистера Селти были просто рассыпаны.

– Он часто перебирал их в последнее время, вспоминая о Деборе, – словно уловив мысли Тэсс, пояснил Грег. – Я оставил все так, как в тот раз, когда мистер Селти прощался с ними. Вот это – последнее. Прочитай его, пожалуйста.

Тэсс развернула исписанный красивым, стремительным почерком листок плотной, немного пожелтевшей шелковистой бумаги.

«20 августа 1951 года

Милый Джонатан!

Мне очень горько, но это последнее письмо, которое ты получишь от меня. Мне бесконечно больно расставаться с тобой, но ты и сам знаешь, что быть вместе мы тоже не можем. Мы рождены для разной жизни. Те недели, что я провела в «Белой долине», навсегда – поверь мне, навсегда! – останутся в моей памяти как самое счастливое время. Но лучше нам больше никогда не видеться, чем через несколько лет, когда любовь остынет, упрекать друг друга за ту судьбу, которую я могла отнять у тебя, а ты – у меня. Мой муж очень добрый человек, и он простит меня. Я вернусь к нему. И какое счастье: ты никогда не обвинишь меня в том, что я расстроила твою помолвку с предназначенной тебе женщиной, и я никогда не возненавижу тебя за то, что предала ради нашей страсти верного мне Адама. Он нуждается во мне, и я поняла, что лучшего мужа для себя и отца своим детям я не найду. Не обижайся, любовь моя, но это так: пылкий влюбленный не всегда может стать опорой в жизни. Теперь я обязана думать и об этом. Я рожу ему ребенка, и мы будем жить в мире до конца дней. Это моя самая большая мечта.

Я люблю тебя, Джонатан, но я возвращаюсь к семейному очагу, и вовсе не из личной прихоти. Так нужно. Может быть, когда-нибудь ты поймешь этот мой шаг. Наша связь, мой побег из дому, дни, проведенные с тобой, – это хоть и сладостное, но все же безумие. Нужно его преодолеть. Ты забудешь меня. Или будешь вспоминать с тихой светлой грустью о той нежности и пылкости, что я тебе дарила. А я навсегда сохраню частицу тебя в своем сердце. Ты все-таки очень изменил мою жизнь. И я благодарю тебя за это.

Дебора Гринхилл,

которая никогда не сможет быть твоей».

Ну вот. Еще одна несчастная любовь, еще одна драма мужчины и женщины, которые почему-то не смогли быть вместе.

Глаза Тэсс снова заблестели от слез. В чужой трагедии она уловила созвучие своей, тем переживаниям, которые терзали ее в этот момент. Грегори сидел рядом и вглядывался в ее лицо.

Не догадалась, промелькнуло в его голове.

– Твоя бабушка была увлекающейся женщиной. Встретив однажды в Брайтоне Томаса Селти, она влюбилась и уехала не с мужем в Лондон, а с новым возлюбленным в «Белую долину». Роман был бурным, но недолгим. Через несколько недель Дебора внезапно уехала. Тереза, посмотри на дату.

Тэсс непонимающе вскинула брови.

У Грегори в горле пересохло. Но не сказать до конца было нельзя.

– Сколько месяцев осталось до рождения твоей мамы?

Взмах ресницами.

– Восемь, – выдохнула Тэсс. Она, кажется, перестала дышать. – Он был ее отцом?

– Думаю, да, – с трудом проговорил Грегори. – Селти верил в это. Он пытался идти туда, куда вела его судьба, но жизнь его так и не стала счастливой. Незадолго до смерти он собирал сведения о твоей бабушке и узнал, что через восемь месяцев после их расставания у нее родилась дочь. Это явилось шоком для мистера Селти. Он хотел встретиться с ней, но, к несчастью, твоей матери уже не было в живых. Тогда он решил оставить все свое имущество тебе, своей наследнице, дочери своего ребенка, которого никогда не видел. У его жены Маргарет, болезненной слабой женщины, не было детей. Его брак вообще был несчастным. А перед тобой и перед твоей матерью он испытывал глубокий стыд. Он очень мучился, что пережил ее, что не успел даже узнать ее…

– Мой дед… – прошептала Тэсс. Она сидела, нервно сцепив пальцы. Потом подняла глаза на Грегори.

– Но какое отношение это имеет к нам?

Грегори побледнел. Это все было еще не страшно. Вот сейчас… Он набрал в легкие воздуха и отвернулся к окну.

– Тэсс, помнишь ли ты историю, которую я рассказал тебе о безумной женщине и ее любви?

– Да.

– Мне очень трудно говорить… Эта женщина была моей матерью. Она любила Джонатана Селти. Он мой отец, Тэсс.

Кровь отхлынула от лица Терезы.

– Но, Грегори, это… – Тэсс напряженно вглядывалась в его лицо. – Скажи, что это неправда! Мы не можем быть…

мнение о Milk inside a bag of milk inside a bag of milk и не только — Игры на DTF

Как я сходил за молоком и дважды умер… внутри.

5879
просмотров

Молоко внутри

И тут начинается интересное.

Казалось бы, что сложного — купить молоко?

Как бы не так, чёрт возьми!

Игра представляет собой визуальную новеллу, созданную одним человеком буквально на коленке за жалкие три дня. И хотя времени на её разработку было потрачено до смешного мало, Milk inside a bag… (и её прямое продолжение Milk outside a bag…) умудрилась вместить в себе гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд.

Итак, девочка идёт в магазин за молоком — и это для многих обыденное действие становится для неё мучительным испытанием. С чем это связано — о том и речь. Девочка не вполне обычна, она психически нездорова — мир в её глазах выглядит иначе, а люди предстают жуткими монстрами, в окружении которых не можешь выдавить и слова. Но молоко купить нужно, иначе последствия будут фатальными. Так что девочка упрямо продолжает свой путь, изо всех сил стараясь добраться до магазина.

К счастью (или нет), главную героиню сопровождаете вы — этакий внутренний голос, который может повлиять на неё, утешить, подсказать либо сделать и без того плачевную ситуацию ещё хуже. Но это не тот голос, что живёт в голове и заставляет совершать что-то ужасное. Он — отражение мыслей и вопросов самого игрока.

И здесь возникает первое разочарование.

Поначалу складывается впечатление, что можно стать любым голосом — злым, саркастичным, сострадательным — и непосредственно влиять на главную героиню, тем самым действительно вредить ей или помогать. Однако впоследствии выясняется, что реплики, которые издалека хотят казаться запутанными, в целом ведут к немногочисленным и слишком скомканным развязкам.

Собственно, на этом зиждется основной «геймплей» первой части. Мы читаем, кликаем на реплики и в зависимости от того, куда кликнули, наблюдаем соответствующий финал. Вы ждали чего-то другого от новеллы?

При этом героиня нехитрым способом иногда ломает четвёртую стену. И в «комнате» на короткое время вы вдруг остаётесь с ней наедине, где маски сброшены и нет места шуткам. Странно. Неловко. Тут новелла становится неожиданно искренней с игроком даже больше, чем требуется, и это чуть рушит атмосферу.

В какой-то момент игра ломается и, чтобы ни выбрал игрок, предлагает ему единственно верный вариант ответа. Правда, искусно скрывающийся за навязчивыми состояниями героини, определяющими её поведение и характер.

Выбор реплик невелик и часто приводит к одному и тому же

Впрочем, стоит отметить, что в игре любая мелочь влияет на эту самую пресловутую атмосферу, в том числе иллюстрации. В редких случаях на них можно что-то разглядеть, в основном — нет. Однако каждая отражает мир, каким его видит главная героиня — затянутый омерзительной багровой пеленой, сквозь которую уловить можно разве что очертания. Данная идея не только идёт на пользу игре и складывающемуся от неё впечатлению, но и одновременно оправдывает посредственное качество изображений, которые зачастую играют в визуальных новеллах одну из главных ролей наряду с сюжетом.

Milk inside a bag of milk inside a bag of milk проходится в среднем за 15–20 минут и понравится далеко не всем. То же касается и депрессивной идеи, заложенной в игру автором и возведённой на новый уровень во второй части, с отвлечением от которой, пожалуй, невозможно по достоинству оценить первую. Слишком она беспорядочна и растрепанна. Однако вместе с тем странная и местами даже пугающая, хоть и до неприличия короткая, эта история несчастной девочки до конца будет держать вас в неведении, нагнетать обстановку, а закончится так же неожиданно, как началась.

И в целом это неплохо.

Перед вами человек, если вы вдруг не поняли

Однако не стоит опасаться странности происходящего или непонятных моментов. Додумывать, возможно, и придется, но не много. В тексте иной раз проскальзывают расплывчатые формулировки, косвенно объясняющие причину болезни героини. Так что в общих чертах становится ясно, в чём дело. И, честно говоря, этому элементу повествования, на котором, по сути, зиждется вся история, будто не хватает глубины. Причины — просты и обыденны. Но, пожалуй, их всё же более чем достаточно для сумасшедшего.

Молоко снаружи

Вторая часть — Milk outside a bag of milk outside a bag of milk — уже больше похожа на законченную визуальную новеллу и игру в целом. Хотя бы за счёт улучшенных иллюстраций, увеличенной длительности, наличия спрайтов и добавления кое-какой элементарной механики. С визуальной точки зрения игра во многом похорошела и с этими изменениями стала восприниматься иначе.

В игру добавили новую (недо)механику — квестовую. Героиня даже шутит по этому поводу. Но сильно «геймплей» это не разнообразит.

В двух словах: по комнате расставлены некоторые предметы, задача игрока кликнуть по каждому из них, чтобы кое-что найти. Предметов много. Это утомляет. И хотя игра в какой-то момент предлагает закончить осмотр, вряд ли вы захотите сделать это, если, конечно, не желаете составить полную картину происходящего (ну или просто выбить все ачивки).

По сути, вторая часть — это более стильный и складный апгрейд первой. Как в плане визуальном, так и повествовательном. Текст стал лучше, его больше, он всё ещё не дотягивает до уровня полноценной новеллы, однако прогресс налицо. Нас всё также заставляют отвечать заранее заготовленными фразами, однако ощущение их уместности, как и в первой части, никуда не пропало.

Молоко не без боя, но куплено. Девочка возвращается домой, где её встречают новые чудовища и страхи. Она всё больше погружается в свои размышления, а вы — голос в её голове — эти размышления разбавляете.

Тут героиня предстает перед игроком более адекватной, что поначалу даже несколько сбивает с толку. Оказывается, её состояние — это не столько глубокий психоз, сколько обременённость тяжёлыми травмами, болезненными ассоциациями и колото-резаными ранами, которые некому зализать.

Разочарование номер два материализуется в этот момент.

Складывается впечатление, будто автор не до конца осознает, какое конкретно отклонение приписать героине, поэтому собирает всё подряд в кучу и засовывает в её голову. Тут и шизофрения с сопутствующими ей галлюцинациями и подменой реальности, и обсессивно-компульсивное расстройство… и наверняка чего ещё только нет… Игра умело оперирует яркими образами, исковерканными страдающим от расстройства сознанием, болезненными и навязчивыми состояниями, но будто не понимает и всерьёз не воспринимает, чего стоит просыпаться каждое утро хотя бы с одним из них.

Игра интригует, однако содержание и финал могут разочаровать тех, кто ждал от неё откровения.

И первая, и вторая часть игры просто указывают на проблему и никакой социальной значимости не несут. В этих играх нет вывода, нет морали. Они не заставляют задуматься, войти в положение героини. Они указывают пальцем, мол, «смотрите, вот как бывает!» и просто-напросто эксплуатируют тему психозов и ущербных духом, травмированных обстоятельствами. Они не про борьбу с травмой, утратой, самим собой. Они словно говорят: «Мне плохо» — и только-то. Они существуют, чтобы хрустеть на зубах и вызывать кровотечение в ротовой полости. Чтобы быть шуткой про молоко, чего не заслуживают.

Да, только затрагивает

Можно строить сколько угодно теорий о содержании этих двух игр, однако стоит немного поразмыслить, как все увиденное и прочитанное становится очевидным. И не покидает мысль об упущенном потенциале. Это грустно. Двойного дна тут на деле нет.

Зато неплохой звуковой дизайн. Как и в первой части, во второй на уши давит гнетущий эмбиент, перемежающийся с простыми, но подчас выразительными мелодиями, подчёркивающими эмоциональное и психическое состояние героини. Плюс к атмосфере.

Однако в какой-то момент назойливая имитация речи главной героини начинает буквально трепанировать черепную коробку. Что уже минус.

К другим минусам можно отнести проблемы с вылетами во второй части. Игра умудрилась пару раз за прохождение вылететь на рабочий стол, что весьма подпортило впечатление и чувство погружения. В первый раз это было особо болезненно, поскольку прогресс не сохраняется автоматически, а только вручную, и после вылета половину игры пришлось «прокликивать» заново.

По итогу можно сделать вывод, что первая часть — это словно проба пера, студенческая работа или начало занятного эксперимента. Вторая — более значительное и полноценное его продолжение. Обе игры водят условного читателя за нос, интригуют, нагнетают и здорово создают атмосферу таинственности, что закладывает в душу непривычное для кого-то чувство тоски и потерянности. Однако, как бы то ни было, данным играм всё же не хватает чёткого вывода, морали, серьёзного отношения к проблеме и более проработанного сценария.

Эти несколько часов прохождения были печальными, скомканными и пустыми. Но однозначно неплохими. Если вы любитель рефлексии и вообще навязчивого самоанализа — эта игра придётся вам по душе и оставит приятную грусть в качестве послевкусия.

В завершение, пожалуй, стоит предупредить: несмотря на поверхностность основополагающей темы в игре, если вдруг в вашей жизни когда-то произошло что-то ужасное, с чем вы до сих пор не смирились, — не покупайте эту игру, не запускайте её. Иначе рискуете однажды отправиться в магазин за молоком и уже никогда не вернуться.

песен, которые мы раньше ненавидели (но теперь любим) — WECB

Сотрудники Milk Crate размышляют о музыке, которая сначала нам не нравилась, но потом полюбилась. Часть этой статьи опубликована в нашем весеннем журнале «Guilty Pleasures» за 2022 год. Это расширенная версия.

Надежда в страдании (Побег из забвения и преодоление бессилия) Ива Тумора

Когда я составлял список Альбомов Десятилетий WECB, было много разделов с разнонаправленными связями, и я принес их сотрудникам Milk Crate хешировать их. Мы знали по рейтинговой системе, что Safe in the Hands of Love (2018) был где-то около 20-го места в нашем топ-100, но его пришлось поставить. Я никогда не слышал об Yves Tumor до той недели, но два сотрудника, яростно спорившие об альбоме, были хранителями нойзкора, с которыми я часто конфликтовал из принципа, поскольку я находил их общий подход к музыкальной журналистике претенциозным. Один раз послушайте «Hope In Suffering…», космическую и резкую суматоху, которую я могу описать только как григорианское пение 23-го века, и я уперся, чтобы заявить о себе против экспериментального нойза, братаны. Safe in the Hands of Love занял 27-е место благодаря усилиям моих коллег, но я не возвращался к работе Tumor до выпуска Heaven to a Tortured Mind в 2020 году. Это шедевр, и внезапное признание Гениальность Тумора заставила меня осознать, насколько я был не прав, так яростно осуждая этот альбом. В ответ на несколько враждебную среду, которую я обнаружил, входя в пространство музыкальной критики, я стал чрезмерно защищаться и отказался от альбома, просто чтобы противоречить; мое отвращение к претенциозности сделало меня по-своему претенциозным. Вышеупомянутые шумовые братья показали мне так много невероятной музыки в свое время на Milk Crate, и хотя я поддерживаю свои аргументы о падении музыкальной элитарности, я с любовью вспоминаю, как спорил с ними в конференц-зале WERS.

We Will Rock You by Queen

Это был детский сад, и я была робкой маленькой девочкой, застрявшей на послешкольной научной программе с кучкой буйных первоклассников. Вместо того, чтобы участвовать в крутых научных экспериментах, мальчики решили каждый день исполнять собственную версию песни Queen «We Will Rock You». Можно с уверенностью сказать, что вскоре они стали проклятием моего детсадовского опыта. Песня топала и врезалась в мой мозг, и с тех пор я мог ассоциировать ее только с мальчишеской незрелостью. К счастью, мое отвращение к Queen испарилось, когда моя мать начала ставить в машине компакт-диск с лучшими хитами Queen по дороге домой из четвертого класса. Если моей маме нравилась группа, то и мне тоже. Благодаря ей я обнаружил, что в Queen есть нечто большее, чем просто топание и хлопки, и с тех пор я люблю слушать.

Morning Dew от Grateful Dead

Я снова говорю о том, как сильно я ненавидел Grateful Dead. Мне потребовалось много времени, чтобы оценить такую форму искусства, как психоделический рок, несмотря на то, что я познакомился с ним в таком раннем возрасте. Чтобы быть более конкретным, потребовалось провести обширное исследование контркультуры хиппи 1960-х годов и подробный анализ песен Grateful Dead. Во время просмотра документального фильма Long Strange Trip добрых десять минут было посвящено 1972 живое исполнение «Утренней росы» в Lyceum Theater в Лондоне. Их звуковой редактор Деннис «Виз» Леонард описал такой религиозный опыт во время прослушивания этой песни, что мне просто нужно было послушать самому. Хотя я и слушал студийную версию, а не живую запись (я до сих пор не могу заставить себя высидеть двадцать минут импровизации), я определенно могу понять ажиотаж вокруг этой песни. Лирика красиво преследует, поскольку Гарсия описывает тщетность жизни в то время как в ядерной пустоши. В то время как я никогда не смогу споткнуться об кислоту на общей лужайке на шоу мертвецов в 19 лет.72, я рыдал навзрыд до тех пор, пока я не мог больше дышать, когда эта песня играла на заднем плане во время принятия душа, что само по себе является дезориентирующим опытом.

Wide Open Spaces by The Chicks

Нам хорошо знаком классический сценарий, когда вы спрашиваете кого-то, какую музыку они слушают, и они говорят, что «любят все виды музыки , кроме кантри». Моя токсичная черта в том, что я был таким человеком. Может быть, это было потому, что в годы развития я хотел казаться крутым, или потому, что мне не нравился гнусавый звук, но со временем я обнаружил, что обнаруживаю в себе слабость к кантри-музыке. В частности, кантри женщин, я все еще сомневаюсь в аспекте жанра «грузовики и пиво». Когда я стал старше, я обнаружил, что начинаю принимать все части себя, и вещи, которые когда-то казались мне неловкими, я принял. Это в значительной степени относится к тому, какую музыку мне было «стыдно» слушать. Я понял, что ненавидеть какой-то конкретный жанр музыки просто потому, что так делают многие люди, это действительно глупо. The Chicks стали жертвой моего незрелого мышления, но в старших классах я обнаружил, что люблю их хит «Wide Open Spaces» и, в конце концов, весь альбом.

Your Love by The Outfield

«Внешность может быть обманчивой» — это самый простой способ выразить свои мысли о «Your Love». Люди, которых я спрашивал (и да, я спрашивал людей об этом), довольно последовательно отвечали, что нет, Уилл, ты не похож на того, кто любит британскую пауэр-поп. И долгое время я этого не делал! И в какой-то степени я все еще не знаю! Но когда какая-то песня гложет тебя, действительно вбивается тебе в голову и отказывается уходить, твои предвзятые представления выбрасываются на ветер. Черт, The Outfield даже особо не примечательны среди британских пауэр-попов: критики называют их «ошеломляюще производными… без всякого стиля [Cars, Journey, or Foreigner]», в то время как современные слушатели считают их «попсовой, канадской, топ-40 чепухой». Я не буду спорить ни с одной из этих позиций, но очень первобытная часть меня не может сопротивляться хорошей поп-гармонии. «Your Love» не является экспериментальной, она не новаторская, но есть что-то освежающее в ее простоте.

Не хочу драться от Alabama Shakes

Эта песня очень раздражала меня, когда я был моложе. Сначала эту песню мне познакомил мой отец, и, поскольку он любил ее, я постоянно слушала ее. То, как певец начал песню, меня бесконечно раздражало, но я терпел, потому что мне нравилась ходячая басовая партия и остальная музыка. Когда я слушаю его сейчас, полностью уехав из дома и от отца, у меня возникает чувство ностальгии и тоски по моим младшим годам, когда мы ездили на машине и слушали микстейпы из его подростковых лет. Когда я теряюсь в жизни, я включаю «Не хочу драться» и думаю о том, какой совет дал бы мне мой отец. С тех пор, как я поступил в колледж, я слушаю эту песню по крайней мере раз в неделю и с помощью отца создал свой собственный плейлист из песен, которыми мы с отцом наслаждались из его микстейпов.

My God от The Killers (feat. Weyes Blood)

В детстве у меня были странные отношения с религией. Выросший католик, я не чувствовал сильной связи с церковью и этим выражением духовности, и в конце концов я мигрировал от нее. Как большой поклонник The Killers, я знал, что их солист Брэндон Флауэрс был и остается мормоном, но это редко отражалось в их музыке. Когда после 2012 года они начали выпускать альбомы, в них было много религиозного подтекста, которого я раньше не замечал. Я был немного против идеи о том, что The Killers привнесут религию, учитывая мои непростые отношения с ней. Однако примерно через год после его выпуска я поставил Взрыв Миража (2021) шанс, и теперь он говорит со мной так, как я никогда не мог себе представить. Их песня «My God» уже из-за названия заставила меня обеспокоиться, но после того, как я дал ей честный шанс, я понял, что она несет послания, которые далеко возвышаются над понятиями религии и духовности. Он несет в себе послание освобождения и позволяет поднять вес внешней силой. Я думаю, для меня это означало, что это нормально, если вы не можете сделать все это самостоятельно.

Короткая юбка / длинная куртка от Cake

Когда я впервые услышал «Короткую юбку / длинную куртку» от CAKE, меня все в ней раздражало. Вся предпосылка перечисления качеств — в высшей степени противоречивых и недостижимых — которые мужчина хотел видеть в женщине, казалась пропитанной сексизмом. Шум, который вводит песню сразу после не совсем приятной для слуха расширенной ноты трубы, звучал так, как будто он был взят из игры «Bop It». И даже не заставляйте меня начинать с колокольчика, иногда вставленного в аккомпанемент. Однажды на Рождество моя сестра даже по иронии судьбы подарила мне мини-юбку и длинную куртку из-за моего неприязни к ним. Но в какой-то момент я перестал закатывать глаза, когда Джон МакКри держал слово «долго» почти 4 секунды. Я подпевал тексту, особенно моему любимому — «Она меняет имя / С Китти на Карен / Она меняет свой MG / На белый Chrysler LeBaron». И я понял, что, как и все странные звуковые решения CAKE, лирика была написана с сатирическим подтекстом, достойным похвалы. Теперь, как я никогда не мог себе представить, я увеличиваю громкость, когда звучит «Короткая юбка / длинная куртка», и радостно катаюсь на волне самоутверждения, которое обеспечивают 3 минуты и 24 секунды.

Последняя великая американская династия Тейлор Свифт

Трудно представить себе время, когда я не был преданным поклонником Тейлор Свифт. Но да, в детстве я был одержим Кэти Перри и встал на ее сторону в борьбе против Тейлор. После того, как они подружились, я решил, что тоже могу научиться любить Тейлор Свифт. Смотря Мисс Американа, я был очарован лором Свифти. Но только когда я добровольно принял участие в предвыборной кампании Эда Марки по переизбранию в Конгресс, я по-настоящему влюбился в ее музыку. На каждом мероприятии виртуального телефонного банка трек «Последняя великая американская династия» из ее альбома-сюрприза Фольклор , будет играть фоном. Я стал одержим ее описательным написанием песен, достаточно конкретным, чтобы задокументировать ее собственные истории, но достаточно расплывчатым, чтобы его можно было применить и к жизни фанатов. Я никогда не перестану думать о том, что было бы, если бы я стал фанатом раньше, или какой была бы моя жизнь, если бы я вообще им не стал. Тем не менее, я прекрасно провел время, снова и снова слушая Swift.

Оседлай дракона от FKA Twigs

Было бы святотатством сказать, что я ненавидел коллегу-Козерога FKA Twigs, когда она впервые появилась в музыкальном саундскейпе, но я это сделал. Что-то в ее тонком вокале никогда не делало этого для меня, и я так старался, будучи молодым 16-летним, все еще получая все их музыкальные рекомендации от Tumblr zeitgeist. Единственными песнями, которым удалось попасть в мои плейлисты до недавнего времени, была «Lights On» с ее первого альбома «9».0007 LP1 (2014) и «святая местность» из ее нашумевшего альбома MAGDALENE в 2019 году. Поэтому, когда был анонсирован ее новый проект, микстейп Caprisongs (2022) , я не был в восторге. Я полагал, что это будет еще один скудный и хриплый трековый проект, к которому я не смогу подключиться. Но от вступительного трека «Поездка на драконе» я остался в восторге. Твигс постоянно говорит с сердцевиной уязвимости и грубости, которую другие пытаются скрыть, и не только ее лирика, но и ее контроль голоса и преданность идее, что музыка — это перформанс, доказывают, что она является одним из величайших артистов нашего времени. поколение. Caprisongs тонкий, веселый, грубый, честный, брутальный и уверенный в себе, все в одном, и теперь я вижу, что это то, что Twigs излучал все время. «Поездка на драконе» — это песня, которая не только остается на повторе с момента ее выхода в начале этого года, но и ее послание — что вы контролируете свою собственную судьбу и автономию — это то, что я чувствую полностью воодушевленным. После признания того, что она подвергалась насилию со стороны бывшего бойфренда Шайи ЛаБефа, и ее истории свиданий с другими знаменитыми белыми мужчинами, зрители оскорбляют ее по-разному, я нахожу, как она часто играет с деликатным характером своего голоса. более тяжелые инструменталы, чтобы они были оркестровыми. Твигс знает, что делает, и с самого начала карьеры никогда не использовала свой талант для создания чего-то, что не соответствовало бы ее жизненному опыту.

Diary by Bread

Много лет назад моя мама подарила моему старшему брату Грэму свой любимый альбом Best of Bread для его коллекции пластинок. С тех пор в течение нескольких месяцев мой дом взрывался звуками Bread ’73, особенно этой песни. Клянусь, он, должно быть, утомил эту пластинку своим бесконечным вращением — неудивительно, почему мотор его стола сломался. Каждый раз он звал меня к себе в комнату и говорил что-то вроде «Послушай эти тексты! Разве это не здорово?» Есть что-то в принуждении кого-то слушать музыку, что неизбежно приводит к тому, что рассматриваемая музыка теряет всю возможную привлекательность. В конце концов мне потребовались годы, чтобы я не пропустил эту песню сразу, пока однажды, во время тяжелого приступа тоски по дому, я не наткнулся на легендарный трек. Это приблизило меня к дому, от хаоса Бинтауна к яблоням и свежему воздуху долины Сухеган. В глубине души я вдруг не почувствовала себя такой далекой от семьи, которую так люблю. «Diary» Брэда теперь одна из моих любимых песен. Это напоминает мне, что вкусы меняются, взгляды меняются, но воспоминания остаются.

Favor by Julien Baker

«Стиль Жюльена Бейкера, — сказал я однажды другу, — лучше всего работал на меня, когда я был в худшем состоянии». Я был легкомысленным, но в этом есть доля правды: в 2017 году во время депрессивного эпизода я обнаружил Sprained Ankle , и когда в том же году вышел ее второй альбом Turn on the Lights , эти двое стали саундтреком к очень тяжелые несколько месяцев. Ее глубоко исповедальный и часто скромный лиризм, скупые инструментальные партии и болезненно мощный вокальный стиль отражали то, что я чувствовал о себе и своей жизни в тот момент. По сей день эти два альбома остались со мной как одни из моих любимых с подросткового возраста. Однако последние несколько лет были добрее ко мне, чем в те дни… и мое улучшение психического здоровья, возможно, было одной из причин того, что третий релиз Бейкера, Little Oblivions не поразил меня так сильно, как его предшественники. Но, оглядываясь назад на год, «Favor» — это песня с этого альбома, которую я чувствую, что буду нести с собой всегда. Он произвел на меня впечатление исключительно своими достоинствами, несмотря на мои первоначальные опасения — он просто идеально сконструирован, представляет все самые сильные стороны Бейкера и глубоко связан с тем, что я, возможно, никогда не смогу описать в статье. О, Жюльен, о, мне 15 лет, я никогда не оставлю тебя позади.

ВЕКБ ГМ 21 апреля 2022 г. Комментарий

0 лайков

I Hate Milk — Air Miami MP3 скачать | I Hate Milk — Air Miami Lyrics

I Hate Milk — Air Miami MP3 скачать | Я ненавижу молоко — Air Miami текст песни | Бумплей Музыка

Загрузка…

Этот сайт использует файлы cookie. Используя этот сайт, вы соглашаетесь с нашими
Политика конфиденциальности и
ЛСКП

Я ненавижу молоко

Исполнитель: Эйр Майами

Альбом: Я. Мне. Мне.

Жанр:Альтернатива
Год выпуска:1995

В настоящее время эта песня недоступна в вашем регионе.

для

Оплата с помощью

Проверить и оплатить

Дата заказа

Способ оплаты

Сегодня

Поздравляем! Вы успешно активировали Boomplay 1 Month Premium.

Теперь у вас есть доступ ко всем функциям приложения Boomplay.

Пожалуйста, проверьте свой баланс и повторите попытку.

Вы потеряете свою подписку, если у нас не будет рабочего способа оплаты для вашей учетной записи, поэтому проверьте свои платежные данные.

Нужна помощь? Контакт
Поддержка подписки Boomplay.

10 с

Платеж обрабатывается .
Пожалуйста, подождите, пока заказ подтверждается.

Ваш заказ обрабатывается, и поставщику услуг может потребоваться несколько дней для обработки вашего платежа. Пожалуйста, следите за обновлениями и проверяйте статус вашего заказа в «Центре пользователей».

Завершено: Ваш заказ успешно оплачен.
Отменен: Ваш просроченный заказ станет «Отменен».

ПЕЧЕМ ХЛЕБ ДОМА

Слушать ненавижу молоко: Ненавижу Молоко текст слова скачать бесплатно